Александр Эткинд

ЧТО ДЕЛАТЬ? ЕХАТЬ В АМЕРИКУ


Влияние, которое роман Чернышевского оказал на новое поколение русских радикалов, а также осведомленность автора в планах, которые только зрели среди его единомышленников, привели к тому, что реальные, живые люди стали подчинять свои биографии сюжету романа. Писатель в своем тексте способен выразить желания своего поколения быстрее и выразительнее, чем само оно осуществляет их в жизни: воображение, с которым работает писатель, все же менее инертно, чем жизнь.

Вера Павловна открывает швейную мастерскую на новых началах. Девушки живут все вместе и делят прибыль так, как это и сегодня делают многие акционерные общества: работающие получают зарплату и премии, которые выдаются акциями. Изобретено все это французом Фурье, но в 19-м веке осуществлялось его последователями в Америке. Как и многое другое в романе Чернышевского, путешествие Рахметова в Америку кажется описанием нескольких реальных случаев, которые на самом деле случились до или после того, как роман был написан и прочитан. В 1857 году из Петербурга исчез полковник Иван Турчанинов, уехавший в Америку.(1) В 1858-м в Америку поплыл Василий Кельсиев, служащий Российско-Американской компании и знаток восточных, языков. Остановившись в Англии, он примкнул к кружку Герцена и стал в нем специалистом по расколу. Обещая возбудить сектантов и старообрядцев на подлинно народное восстание, он конспиративно ездил в Россию в марте-апреле 1862 года (Чернышевский был арестован в июле). Он был единственным из лондонских эмигрантов, которому удалось нелегально съездить в Россию, и встречи с ним навлекли немало неприятностей на столичных радикалов. Когда писался роман, Кельсиев был вполне героической, хотя и странной личностью: особым способом переводил Ветхий Завет, публиковал уникальный "Сборник правительственных сведений о раскольниках" и был удачливым конспиратором. Чернышевский наверняка знал о Кельсиеве со времени своей поездки в Лондон в 1859 году, а потом слышал о его работе и планах.

В отличие от Рахметова, Кельсиев вернулся в Россию, сдавшись на границе властям и написав покаянную Исповедь. Узнав об этом в Женеве с некоторым опозданием, Достоевский писал: "Об Кельсиеве с умилением прочел. Вот дорога, вот истина, вот дело!".(2) В последней, без меры восторженной фразе звучат слова, которыми только Христос говорил о себе. Кельсиева после возвращения считают прототипом Шатова;(3) возможно, до своей капитуляции он успел стать прототипом Рахметова? Их объединяет не только сходный маршрут и похожие фамилии (Кельсиев был из кавказского княжеского рода), но и необычное сочетание увлечений. Герцен сравнивал Кельсиева с нигилистами, последней модой интеллектуальной элиты, и одновременно с бегунами, архаической народной сектой: "нигилист с религиозными приемами. [...] Кельсиев в душе был "бегуном""(4). То же можно сказать и о Рахметове.

Дмитрий Рогачев, народнический кандидат в цари-самозванцы на манер Ивана Царевича из Бесов, делал свою биографию по Что делать?, будто по сценарию: как Рахметов, нанимался в бурлаки; как Лопухов, вступил в фиктивный брак; и как Кирсанов, признавал "свободу чувств" своей жены (о "чересчур страстном темпераменте" которой согласно вспоминали мемуаристы).(5) К тому же жену Рогачева звали Верой Павловной. Впрочем, Рогачев не хотел ехать в Америку. Зато бывший казанский студент Михаил Элпидин, один из учеников Щапова, арестованный в 1861 году в Бездне, а потом пытавшийся поднять восстание в Казани, в 1865 году собирался эмигрировать в Америку. Он доехал только до Женевы, где впервые издал Что делать? отдельной книгой.(6) Потом Элпидин занялся террористическим планом освобождения Чернышевского путем обмена его на заложника из царской семьи.

"В это время эмиграция в Америку влекла многих русских [...] мечтавших о коммунистических опытах", - рассказывал Короленко.(7) "В конце шестидесятых годов замечалось вообще увлечение Америкой, американской жизнью, американскими свободными учреждениями; некоторые ездили туда, наблюдали тамошние порядки, писали о них в русских журналах", - вспоминал участник событий.(8) Главным, после Чернышевского, пропагандистом американского пути стал бывший офицер русской армии Иван Дебогорий-Мокриевич. В 1869 году он провел в Америке около года, побывал в Онайде(9) и увидел там групповой брак, взаимную критику и другие необычные явления. Он вернулся в Россию, в 1871 году был в Петербурге и вновь планировал ехать в Америку, чтобы основать свою собственную коммуну. По-видимому, именно он научил чайковцев групповой критике, и очень вероятно, что он стал прототипом вернувшихся из Америки несчастных героев Бесов Достоевского. Главную пропаганду своей идеи Иван Дебогорий-Мокриевич развернул в Киеве, где к нему примкнули два его двоюродных брата и еще несколько студентов, подготовленных романом Чернышевского. Один из этих кузенов, Владимир Дебогорий-Мокриевич, так анализировал впоследствии свои противоречивые чувства: "к нашему мужикофильству - этому глубоко национальному чувству - подмешался космополитизм, устройство коммуны в Америке, и получилась в результате страшная путаница".(10) В Киеве 1860-х кузены составили целый кружок "американцев", агитировавших за переселение в Новый Свет. Когда он разросся до двадцати человек, можно было ехать и начинать коммуну. Выехали, конечно, только лидеры, но и они добрались не дальше Швейцарии. Там они встретились с Бакуниным и, под его влиянием, вернулись в Россию. "Бакунист" Владимир Мокриевич принял участие в чигиринском деле, был арестован и впоследствии эмигрировал в Европу. Еще одним участником был Григорий Мачтет, в будущем террорист и писатель; он действительно побывал в Америке, и мы еще познакомимся с его впечатлениями. Другой член кружка киевских "американцев", Николай Судзиловский, прожил самую необычную жизнь. Этот "бунтарь" стал американским дипломатом, потом членом парламента и даже председателем сената Филиппин, но не изменил своих убеждений; во время Русско-японской войны он вел революционную пропаганду среди русских военнопленных.(11)

Патриотическую полемику против киевских "американцев" вели Павел Аксельрод, будущий лидер меньшевиков,(12) и Иосиф Каблиц, будущий ренегат. Программа последнего сводилась к тому, чтобы выкрасть Чернышевского из Сибири и сделать его царем, но потом Каблиц съездил в Америку, найдя там свою мечту: сырье для адской машины, первый динамит в России, было привезено Каблицом из Америки.(13). Вспоминая его, Розанов выразительно сопоставлял крайний, до скопчества, аскетизм и крайнюю, до динамита, революционность с мещанской жизнью, характерной для русских экстремистов:

(Он) мне рассказывал, как, вернувшись из неудачного эмигрантства в Америку, он исходил св. Русь incognito, то приставая к народной работе, то отставая от нее, но постоянно имея себе в народе какой-то монотеистический кумир. [...] скромная, до скопчества скромная фигурка [...] Каблиц, мой покойный друг, перебегал через атмосферу народа, имея приют и постоянное жилье среди книг своих любимых, около образованной жены, с милыми, чистенькими детьми.(14)




1. Старцев (Русско-американские этюды. С. 107) связывает отъезд Турчанинова с историями Рахметова и Лопухова. Согласно его разысканьям, в 1858 году Чернышевский сотрудничал в "Военном вестнике" с тремя однокурсниками Турчанинова по Академии Генштаба, так что исчезновение полковника должно было быть ему известно.
2. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений. Т. 28, ч. 2. С. 227. Авторы примечаний без достаточных оснований считают, что Кельсиев упомянут и в "Преступлении и наказании": "модный сектант убежит" (6/352; примеч. 7/395). Вряд ли Достоевский считал Кельсиева сектантом.
3. Эта гипотеза впервые высказана А.С. Долининым и поддержана в: Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. Т. 12. С. 232-233.
4. Герцен А.И. Собрание сочинений. Т. 11. С. 331-334.
5. См.: Дейч Л.Г. За полвека. Берлин: Грани, 1923. Т. 2. С. 195; Короленко В.Г. История моего современника. С. 208-209; семиотический анализ этого и других сходных случаев см.: Паперно И. Семиотика поведения. Николай Чернышевский. С. 29 и далее.
6. Смолицкий В.Г. Из равелина. М.: Книга, 1977. С. 75.
7. Короленко В.Г. История моего современника. С. 178.
8. Дебогорий-Мокриевич Вл. Воспоминания. СПб.: Свободный труд, 1906. С. 67.
9. Yarmolinsky A.. A Russian' s American Dream. Р. 12.
10. Дебогорий-Мокриевич Вл. Воспоминания. С. 71.
11. Yarmolinsky A.. A Russian' s American Dream. Р. 12.
12. Аксельрод вспоминает о "кружке американцев", который существовал в Киеве в 1871 году; по его словам, эти "американцы", вернувшись из Швейцарии в 1874 году, оказали влияние на киевских бакунистов. См.: Аксельрод П.Б. Пережитое и передуманное. Берлин: Изд-во Гржебина, 1923. Кн. 1. С. 80- 81, 108.
13. Дебогорий-Мокриевич Вл. Воспоминания. С. 75; Дейч Л.Г. За полвека. Берлин: Грани, 1923. Т. 2. С. 107.
14. Розанова В.В. Во дворе язычников и другие материалы / Публ. Т.В. Померанской и А.Л. Налепина // Контекст- 1992. М.: Наука, 1993. С. 57-59.