Воронежский Анархист

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОРГАНЫ, СЫНОК
Прошли те времена, когда работа в спецслужбах считалась делом неудачников. Теперь низкая зарплата с лихвой компенсируется высокими тарифами на «крышевание», а опасность схватить геморрой от сидячей работы – осознанием принадлежности к «элите» общества. Как попадают люди в эти самые органы и что там с ними происходит?

«Зайдите к инспектору по кадрам»

На четвертом курсе престижного московского технического вуза студенты уже в общих чертах представляют себе свое ближайшее будущее: либо выгодная работа за рубежами Отечества, либо чуть менее выгодная – в российских коммерческих предприятиях, либо, совсем уж для неудачников, работа в пыльном НИИ за 3 тысячи рублей в месяц. Но параллельно с этим миром обычных людей существует своя «виртуальная реальность». Она совсем рядом, за одной из дверей на третьем этаже, за вывеской «Инспектор по кадрам».
За светлым столом с подпалинами от сигарет и с кучей пыльных серых папок сидит невнятной наружности человек лет 50-55. На вид – самый обычный советский служащий. Отличает только пронзительный взгляд и гуттаперчевая улыбка, смотрящаяся на нем как седло на корове.
«Здравствуйте-здравствуйте, я вас уже заждался! Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома. Меня зовут Сергей Сергеич, я давно за вами наблюдаю, и вы знаете какая штука – вы мне нравитесь. В вас что-то есть. Вы определенно можете намного больше, чем ваши сокурсники»
Офигевший от такого обращения студент-троечник чувствовать себя как дома хотя и пробует, но не может. Мешает все – солнечный свет из окна, сине-зеленая стекляшка недостроенной академии народного хозяйства напротив, мерзкий гул лампы дневного света.
«Видите ли что, есть у нас к вам предложение», - голос Сергей Сергеича становится серьезней, - «ситуация в стране напряженная. Вокруг нашего Президента скопилось много разных людей, которых называют олигархами. Все они пытаются раскачать лодку. Нам приходится прикладывать множество усилий, чтобы сдерживать ситуацию. Нам нужны такие люди как вы. Поэтому я хочу предложить вам работу. Это интересная работа по вашей специальности, но в погонах. Согласны? Подумайте. Не пожалеете».
Выйдя в коридор и глотнув свежего гражданского воздуха студент начинает осознавать свою «избранность», его самомнение подскакивает как столбик термометра на солнце, он уже не кажется себе таким никчемным. Приходит домой и думает… Ему представляются длинные коридоры, шум вентиляторов суперкомпьютеров, серьезные люди в темных костюмах. И быстрая карьера государева человека.
На следующий день он скажет Сергей Сергеичу «Да». Он сделал свой выбор сознательно и еще не знает что ему предстоит нудная процедура медкомиссии на Лубянке, психофизиологического тестирования, проверка на полиграфе, назначение куратора. Душные кабинеты со старыми печатными машинками и кучей серо-желтых вонючих бумаг. Вместо людей в темных костюмах – помятые личности с явными следами вчерашних возлияний. А вместо быстрой карьеры – цирроз печени.

…на добровольной безвозмездной бесконтрактной основе…

В ожидании назначившего встречу бойца невидимого фронта в приемной на Кузнецком мосту – 22 активист радикально-экологической организации и журналист сидит уже минут пятнадцать. Его раздражает прапорщик, стоящий на невысокой трибуне прямо напротив двери, липкие дермантиновые диваны с трудовым стажем лет в тридцать, гремящий неизвестно зачем вентилятор под потолком (на улице – минус десять).
Он ждет, что сейчас войдет российский Джеймс Бонд, который начнет с ним тихую светскую беседу за чашкой кофе, предложит ему сигару, расскажет о сложностях секретной работы и предложит тысячу долларов за первое задание… Звенит звонок, дверь открывается и в помещение входит бомжеобразный неприметный старикашка непонятного возраста. В дырявой штопаной кожаной куртке, кепке а-ля Зюганов и с мятым пакетиком «Рамстор». Старикашка здоровается и приглашает в пустой кабинет. Откашливается, достает из пакета папку с двумя листами бумаги, засаленный блокнотик «Олимпиада – 1980». Дальнейший диалог не похож на светскую беседу. После формального знакомства, дедушка, явно торопящийся к внукам, просит «помочь в нелегкое время» и обещает помощь в ответ «с учебой там может… или еще чего». В это верится с трудом, ну да ладно. Помочь-то не трудно, тем более что просит всего ничего – помочь разобраться в ситуации. Обещает позвонить.
Звонок раздается через неделю. Престарелый чекист назначает встречу в метро. Единственная просьба – написать что известно про организацию Х. Отчего не написать…

… очередная встреча. Уже где-то на окраине Москвы. На дворе апрель, дедушка жалобно просит помогать и дальше, предлагает написать расписку, обещает «через полгода-год» перевести «на оклад». Делает это жалобно, кажется сейчас расплачется. В ответ на сомнения замечает, что «там у тебя в милиции какие-то проблемы… Военкомат тебя разыскивает, ты там скрываешься от них…». Желание дальше вилять пропадает и начинаются серые будни «лица, оказывающего содействие»: сходить на пресс-конференцию, посмотреть, подсказать, написать.

Заканчивается это отправкой в армию. В других случаях возможны варианты – наркотики в кармане, увольнение с работы. В любом случае, ждать от спецслужбистов обещанной помощи не приходится. В тот момент, когда нужда в человеке отпадает про него в лучшем случае забывают. По ставшему почти родным телефону на «914» раздраженно отвечают что «здесь таких нет».

Во власти

Во времена СССР чекисты оказывались во власти крайне редко – партаппаратчики понимали опасность, исходящую от рыцарей плаща и кинжала и держали их подальше от своей кормушки. При Ельцине про них забыли. Но они жили своей жизнью – организовали сеть ЧОПов (частных охранных предприятий), продвигали своих людей в преступных группировках, в партиях, протаскивали их в «независимые СМИ».

Теперь президент нашей страны – подполковник КГБ.

Чего от него ожидать? Да всего того же: предательства. «Разве я это обещал?», «Разве я это говорил?», «Я ничего об этом не знаю», - говорит он с кристально чистым взглядом. Но что-то в его внешности дает понять: можете не верить, но не советую. К тому же всегда есть стандартный набор сортиров и обрезаний.

МИХАИЛ СТЕКЛОВ