МАНИФЕСТ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ,социЯльная
(написана, слушая Living in a Real Time вечно живого С.К.(*1)
она называется
МОБИЛИЗА!ЗА!ЗА!ЗА!ЗА!
ДВА ВЗГЛЯДА НА ПИРАМИДУ. ВНУТРИ И СНАРУЖИ.
Есть банальность, назойливо выдающая себя за откровение: массы ищут, кому бы отдаться. Вне зависимости от пола и возраста все ждут, чтобы их пороскошнее завоевали, поубедительнее соблазнили и т.п., ибо большинство только так, увидев себя вожделенным для кого-то объектом, способно ощутить свой смысл и ценность. Отсюда огромный спрос на доминаторов-соблазнителей-героев и "личностей в истории". Именно расчет на этот высокий спрос, а не какие-то особые качества лидера, подразумевается под словом "харизма". Население видится сквозь "харизму" как пассивная, хотя и не всеядная, толпа мазохистов, в вечном поиске насильников и обманщиков, которым прощается всё, кроме отказа от насилия и обмана. Ситуацию немного усложняет диагноз Фрейда: нельзя, оказывается, быть садистом или мазохистом, можно быть только садо-мазохистом. Меняющий роли – "свитч", самый частый, кстати, случай в "эс-эм" клубах. То есть каждый "по жизни доминатор" настоящее счастье обретает лишь перед кем-то (или чем-то) на коленях, с плетью в зубах. И наоборот, "прирожденный холоп" обязательно отыгрывает своё рабство, когда "опускает" кого-то, ещё более зависимого.
Вот тут-то и начинаются консерваторы и прогрессисты. Правые, то есть, и левые. У них абсолютно разный взгляд на вышеописанный расклад.
Консерваторы всех версий говорят великое "Let it be": так всегда было, есть и будет, не надо капризничать, признайтесь в этом хотя бы сами себе и возьмите за это ответственность, если вы претендуете называться элитой, а не людьми холопского звания. Перестаньте фарисействовать, это приводит к вырождению. Фашистская социология Вильфредо Парето(*2) откровенна: любые теории логически оправдывают нелогичность действий элиты и служат её скрываемым целям. Экономика наших желаний, а значит и вся остальная экономика, обеспечивается барочной иерархией взаимного садо-мазохизма, всегда одной и той же в этом смысле. Атеистическая ли здесь аргументация, ссылающаяся так согнутый эволюцией ДНК, или религиозная, кивающая на первородный грех и божественный промысел, не важно. Мобилизация (ниже станет ясно, что я разумею под этим словом) с точки зрения консерваторов означает опасность, грозящую элитам. Если правые и пользуются этим словом, то лишь для того, чтобы оправдать своё любимое движение по кругу вокруг непостижимого центра мира. В этом смысле Ролан Барт(*3) называл Миф главной ценностью правых. Миф говорит о том, что было до и будет после Истории(*4). До и после жизни. Миф заменяет нам саму Историю (всем) и жизнь (каждому).
Совсем иначе видят прогрессисты. Для них мобилизация это именно то, что отличает Историю от простого существования. Сам факт того, что мы можем задуматься над вышеописанной пирамидой отношений уже содержит намек на альтернативу такому раскладу. Иррациональная пыточная лестница есть следствие зависимости, от которой освобождается человек, как агент вселенского смысла, и в этом главный мотив Истории. Если правое зрение позволяет видеть себя всегда внутри пирамиды и чем выше, тем лучше, то зрение левое выманивает наружу. Желая иметь всё больше и больше смысла, мы мобилизуем себя для преодоления внутреннего и внешнего диктата природы, а после и для преодоления извращенно организованного, держащегося на мифах, социального устройства. Такое освобождение есть изобретение всё более и более эффективных систем поведения и знаковых систем. Справедливость в таком случае перестает быть милостью сильных и сентиментальным идеалом слабых, и становится необходимым условием реализации Человека как инструмента самопознания реальности. Прогресс это рост реальной солидарности самостоятельных людей. На смену солидарности жертв или палачей, намагниченных метаисторической тайной, приходит солидарность мыслящих мастеров в бескрайней мировой лаборатории. "Господа без рабов" — кратко выразил свою утопию Рауль Ванейгем(*5) в "Революции повседневности".
Люди с именно таким видением поставили перед обществом вечный и не снимаемый вопрос о сроках и сценариях нашей мобилизации. Мобилизация для них есть устранение барьера между миром и теми, кто создает этот мир, но не может его ни понять, ни контролировать. Мобилизация противоположна другой ключевой категории, отчуждению – Alienation. Способность или неспособность к мобилизации разделяет сегодня людей сильнее всех остальных признаков.
КТО И ГДЕ?
Наиболее часто субъектом новой мобилизации в странах "золотого миллиарда" постиндустриальные умники называют представителей среднего класса, мечтающих о бегстве из офисных сот. Короче, тех, у кого всё зашибись, но стоит Шнуру(*6) запеть "Ты работаешь в офисе!" и становится мучительно больно за бесцельно прожитые годы и бездарно заработанные деньги. Вчера это подтверждали всевозможные НПО(*7), "малые группы"(*8), экологисты, муниципалисты(*9), сторонники гражданского общества. Все те, кто в США, например, голосует за "третьего кандидата" Ральфа Найдера(*10). Сегодня ту же теорию иллюстрирует весь тревожно бурлящий антиглобалистский бульон: от богемных Abusters(*11) до серьезных Аттак(*12), собравшихся вокруг "Монд Дипломатик" Игнасио Рамоне(*13).
Другой проект большой мобилизации: так называемая "боливарианская революция"(*14) в Латинской Америке — изобретение "новой социальной идентичности", в которое сегодня включены Венесуэла (курс Чавеса(*15)) и Бразилия (курс Лулу Игнасио де Сильва(*16)), откуда кстати, (Форум в Порту-Алегри(*17)) и вылупился весь современный антиглобализм. Этот процесс рифмуется с ни на что не похожей и никем не предсказанной самоорганизацей индейцев-сапатистов в мексиканском Чьяпасе(*18). Плюс недавняя, 01-ого года, революция в Аргентине, до неузнаваемости изменившая общество. Если где-то вообще сейчас происходит мобилизация для Истории, то она происходит именно там, под портретами Сапаты(*19) и Боливара.
ЧЕРНЫЙ ОКЕАН
Разделение на консерваторов и прогрессистов происходит не только между социальными и мировоззренческими системами, но и, что важнее, внутри самих систем, заставляя их развиваться. Социологи школы Вебера(*20) выделяют два типа внутри американского капитализма: мобилизующий (активный) северный и стабилизирующий (реактивный) южный. Внутри консервативного католицизма появилась полвека назад теология освобождения – чисто прогрессистская, мобилизующая модель.
На пути социальной мобилизации в России, где я живу, лежит океан нефти. Бездонное черное золото, помноженное на столь же неисчерпаемый ресурс имперско-советского холопства — непобедимый аргумент всех, кто хочет выдавить даже саму тему "переизобретения себя" из российского сознания. Подземный океан и школа КГБ позволяют длить всё "как есть" неопределенно долго, чтобы ни значило это самое "как есть". В конце концов, его всегда можно украсить модным евразийским барокко, оправдывающим любую проблему как не снимаемую, и даже необходимую, мистерию. Прогрессистам остается идти против очевидности и верить в невозможное.
НЕ СУЩЕСТВУЮЩЕЕ
"Не существующая вечеринка" — написал бы я на своей майке. По-английски, конечно, чтобы меня все поняли. Или "не существующая нация" (газета, партия, клуб, музыка, планета). Сторонники мобилизации всегда действуют от имени и по поручению несуществующего/невозможного, раздражая охранителей и отпугивая массы. Негативная диалектика учит, что только не существующая система, невозможная с точки зрения системы существующей, став нашим стимулом, может привести к качественным изменениям, т.е. к реализации Истории. Мобилизация есть производство Другого вопреки Этому, изобретение таких желаний и таких средств их реализации, которые ставят под сомнение "нормативные отношения", говоря им: "если мы есть, хотя бы как проект, то вам придется исчезнуть в процессе реализации этого проекта".
Нагляднее всего это заметено в истории альтернативной культуры, начиная с "безымянных чувств" Рембо(*21). Рецепт личной мобилизации от Рембо был таков: из своего Я вычесть Я, ожидаемое окружающими, чтобы получилось настоящее действующее лицо. Авангард не отражал ни внутреннего, ни внешнего, он звал к невозможному и поэтому выступал против человека "каков он есть". Высокое безумие заставляло авангардистов говорить голосами людей, так и не уместившихся в этот узкий, как пыточные тиски, мир. От имени так и не созданных, задавленных во внутричерепном зародыше, шедевров, открытий, поступков, идей. Этот океан бывает глубже нефтяного. Воля к несуществующему, любовь к никогда не бывшему и есть инстинкт Истории. Без него всё – цикл, круг, вечное возвращение, выгодное правящим жрецам, обслуживающим этот коммерчески успешный ритуал.
Музыку невозможного делали в прошлом веке Шёнберг(*22), Штокгаузен(*23), Кейдж(*23), Кардью(*24), Курехин(*25) с "Поп-механикой". Адорно(*26) – главный адвокат авангарда, считал, что невозможное изгнано из политики и оттого политика и стала недостойной. Альтернативу он искал в контркультуре: дада-сюрреализм—ситуационисты—леттризм—битники—провос(*27). Линия длится вплоть до нынешних "Ретрофутуризма"(*28), Джона Зерзана(*29), Хаким Бея(*30) и Пи Орриджа с его теориями мобилизующих медиа-вирусов. Впрочем, их воля к невозможному требует покончить с искусством как со специальной и ущербной областью, резервацией для всего того, что вытеснено, "не существует" в более реальной жизни: "музеи это места, где границы между искусством и жизнью охраняются полицией". Симметричная линия социальной философии: Лукач(*31), "франкфуртская школа"(*32), Ги Дебор(*33), Делез—Гваттари(*34), Фуко(*35) и современный Славой Жижек(*36), называющий социализм единственном и самым невероятным выходом из террористического "межцивилизационного" тупика. Античные гностики доказывали, что реальность есть лишь ритмичное дрожание абсолютных, и потому не существующих, геометрических фигур. Сегодня это почти дословно повторяют сторонники "теории суперструн"(*37) и другие новые физики.
"Требуйте невозможного!" — не только инфантильный лозунг сорбоннариев(*38) прошлого. Для сторонника мобилизации "невозможное" — всего лишь слово, означающее в самом общем виде то, зачем мы здесь находимся. Когда радикалы отвечают реалистам, что отсутствующие условия для нового возникнут в ходе борьбы за него, имеется в виду именно это. Несуществующее – главный интерес человека, вне зависимости от его сегодняшних настроений.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ
Интеллектуал это тот, кому известна разница между интересами и настроениями людей. Создание популярных настроений, заказанных элитой, позволяет бесконечно манипулировать поведением масс. "Настроения" это священные коровы управляемой демократии, но мясо этих коров – любимая пища вольнодумцев.
По мнению интеллектуала, "настроенное" большинство слишком часто действует вопреки собственным интересам. Выяснение исторических интересов разных групп (нередко вопреки личной выгоде) со времен Маркса(*39) стало отличительным занятием интеллектуала.
Мобилизация есть переход от удовлетворения усвоенных настроений к реализации своих осознанных интересов. Это всегда ответ на вызов. На вызов того, например, что господствующей формой капитала стала транснациональная корпорация, принципы социального государства не совместимы с логикой глобального капитала, а реальный мировой рынок исключает свободную конкуренцию.
Настроения большинства навечно сжаты в области светской хроники и рекламы. И вот приходит интеллектуал и заявляет, что наши реальные интересы это посткапитализм(*40), и все должны для этого мобилизоваться. Самозванца никто не хочет слушать. Поэтому он неизбежно упирается в проблему "воспитательной диктатуры".
ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ ДИКТАТУРА
Замеряя степень отчуждения, интеллектуал констатирует: массы не готовы и никогда не перейдут к реализации своих интересов, в этом, как ни в чем другом, заинтересована препятствующая их мобилизации нынешняя Система. Спектакулярная демократия(*41) — механизм вечного откладывания Истории. Следовательно, узкий круг ответственных интеллектуалов обязан изменить всё сам, найдя способы установить на время полный контроль над ситуацией. И лишь тогда возникнут условия для всеобщего осознания правильности такого пути и "воспитательная диктатура" растает за ненадобностью под солнцем свободы как весенний лёд. Так мыслили не только большевики(*42), председатель Мао(*43) и кубинские герильерос(*44), о которых думал Маркузе(*45), когда изобретал сам этот термин. Точно так же видели себя гайдаровские демократы начала 90-ых(*46) и, возможно, видят сегодня православные евразийцы(*47), претендующие на роль интеллектуального штаба при Путине.
Проблема сводится к вопросу: насколько сочетание слов "воспитательная диктатура" является оксюмороном, т.е. в какой степени и с какой скоростью эти два слова отрицают друг друга. Эта тема не давала покоя, помнится, кумирам нашего детства братьям Стругацким(*48), начиная с "Трудно быть богом" и заканчивая "Отягощенными злом". Недавно вышедший из моды сербский мистик Милорад Павич(*49) в "Пейзаже, нарисованном чаем" остроумно поделил всех христиан, а потом и вообще всех людей на тех, кому важнее монастырь и тех, кому важнее вера: на сторонников структуры и сторонников функции. Их временное удержание вместе хрупко и энергия для него не так уж часто выбрасывается из народных недр.
Практика показывает: воспитательная диктатура, вне зависимости от того, идет ли речь о большом обществе или о локальном комьюнити, держится на мобилизованной воле, обладает свойственной гибридам огромной силой и очень быстро распадается на две изначальных составляющие, вступающие в конфликт. Аппарат диктатуры осознает себя "гарантом порядка" и самостоятельной ценностью. Идеократы же собираются на противоположном полюсе, превращаясь в тех самых "детей", которых пожирает мама-революция, во внутренних и внешних эмигрантов, в "безответственных сторонников хаоса", какими их видит официальная пропаганда. Так мобилизационный проект вновь становится консервативным, Миф заменяет Историю, структура отменяет функцию, а культ прошлого занимает место проекта будущего. Обещанное "всеобщее осознание" пародируется отупляющей пропагандой, главная мысль которой: "другой альтернативы нет".
Единственное, что придумано интеллектуалами вместо ловушки воспитательной диктатуры это сетевые, анархистские по происхождению, формы организации постпартийного типа с их принципом: "мыслить глобально – действовать локально!". Горизонтально организованная сеть открыта и вездесуща. Негри(*50) и Хардт(*51) — авторы "Империи", ставшей библией антиглобалистов, надеются, что мировая сеть окажется еще глобальнее, чем капитал, а значит, она и есть "движение движений" — прообраз будущего общества. Общества перманентной мобилизации, в котором нет ни "элиты", ни "масс" в нынешнем, иерархическом смысле этих понятий. Общества бесклассовой ризомы(*52).
ЧАСТЬ ВТОРАЯ,
индивидуозная, про кино
(написана, слушая Man-Machine замечательной группы Kraftwerk), называется она
ОТНОШЕНИЯ С МАШИ?ШИ?ШИ?ШИ
Фильмы про власть машин не дают людям покоя со времен немых еще «РУРов»(*53), неуклюже наступавших на человеческое достоинство. Хотя реальность такой угрозы далека пока так же, как и в эпоху великого немого. Как и в эпоху пражского страха перед глиняным големом(*54). Скорее, дело тут не в возможном восстании механизмов, а в том, что человек вечно озабочен вопросом: на сколько процентов он сам является машиной, а на сколько кем-то еще? И кем это еще? И что за отношения между этими двумя непохожими половинами? Ну и в кино про оборзевших роботов человек раскладывается на отдельные проекции, и проблема метафорически выражается на языке, доступном широким массам зрителей.
Конечно, человек не создал бы их, если бы сам машиной не являлся. Но он не создал бы их, если бы являлся только машиной. Человека отличает от всех прочих устройств осознание того факта, что он есть устройство. Зубастая машина в первых кадрах третьего терминатора(*55) улыбается тебе и прогоняешь дурацкие вопросы: чистит ли она их и какой пастой? И зачем они ей вообще, такие человеческие резцы и коренные, что она ими жует?
Прочитав следующее ниже, многие скажут: доказательств маловато, нет в этих фильмах ничего такого, не имелось режиссерами в виду. Но, во-первых, искусство, которое знает, что и в ком оно провоцирует – чистая пропаганда. Задача художника создать внутренне конфликтную, неравновесную систему, а уж мы наполняем её смыслом нашей конкретной ситуации, если нас «цепляет». Во-вторых, я мог бы просто изложить нижеследующие идеи вне кино, назвав свой текст «Зачем тебе жить?» или «В чем твой смысл?», но кто бы тогда эту толстовщину опубликовал? А так выходит текст про ажиотажные фильмы: то, что надо.
Как хотите, а братья Вачовски(*56) открывают глаза тем, у кого они есть. Три серии срослись в один фильм, да и три терминатора пришлись бы им к селу. «Скайнет»(*55) равно «Матрица»(*57), ну дальше вы понимаете. Когда-то мне предложили роль Морфеуса(*58) в любительском спектакле, и, репетируя перед зеркалом, я понял всё и окончательно. Возникла даже попунктность. Ну а раз понял, то и от роли, конечно, отказался. Расскажу, об чем, по-моему, это вечное кино про машин, стараясь обойтись без пошлости т.е. не сравнивая Морфеуса с Иоанном Крестителем(*59), не выискивая среди названий летающих кораблей имён хусейновских дивизий(*60) и не заботясь о том, в какую именно книжку Бодрийяра(*61) прячет Нео(*62) в первой серии свои диски.
1. В отношениях между Йа и Машиной главное отделить своё Йа от Тела. То есть понять, что тело это не Йа, а этакий боевой шагающий экскаватор, на которых передвигаются солдаты Зиона(*63). Вроде бы это не трудно, но тяпнут, например, молотком по пальцу – орешь, больно «тебе». И все же, испытывая боль, кривясь, морщась, матерясь, нужно помнить: все эти эмоции не твои в общем-то проблемы. Машина нужна только ради задач. Чуть сложнее, например, отделить от себя переживаемый оргазм, или хотя бы просто голод. На этой начальной стадии отношений с машиной важно само настроение: ироничный взгляд и требовательность к устройству. Если вы достигли этого, значит, вы готовы выдернуть шнур из затылка. Вы можете начать дрессировать вашего Терминатора.
2. Собственно, выдергивание шнура есть отделение самосознания от Йа. Теоретически, вроде бы, этого вообще сделать нельзя, но в конкретной ситуации – реально, вполне получается. Подросток, выдумавший блондинку в красном(*63а), не отделяет, подчиняя Йа сознанию, а вот Тринити(*63б), считающая свою женскую любовь прежде всего историческим знамением, необходимым инструментом сопротивления, вполне отделяет. Итак, понятно, что каждому нравятся такие, а не сякие девки (парни), – но к Йа это отношения не имеет (хотя и может быть использовано для достижения целей). Нравится вам, скажем, Саша Соколов(*64), а не Баян Ширянов(*65) (или наоборот), Троцкий(*66), а не Зюганов(*67) (или наоборот) – но важно сохранить к этому выбору иронию и аналитическое понимание, что все вкусы заданы семьей, тусовкой, ситуацией, классом, цивилизацией и т.п., а потому условны. Всё это шнур в затылке, соединяющий маленькую машину с большими. Терминатора можно перепрограммировать. «Твой» выбор обусловлен средой, и можно легко изменить его, если Тебе, а не машинному сознанию, потребуется. Этому учил старина Кроули(*68) и называл это «телемизмом». В таком отслоении Йа от сознания полезны пособия по манипуляции чужим сознанием, информационным войнам и т.п. Стоит освоить, но применять к себе, любимому, подвергая сознание дрессировке т.е. объезжая свою машину.
3. Что же это за Йа такое? Буква алфавита, которой нету.
4. Тут можно, конечно, пойти к Витгенштейну(*69) с его: «деталь, не участвующая в работе машины, не есть деталь машины». Она, типа, – автограф хозяина. Но хочется спросить по-простому, без ломоты в голове: какие у этого Йа цели? Не пустота ли обыкновенная за ним скрывается? Вопросы эти подкидывает как раз биопсихологическая машина, та наша часть, которая является источником энергии матрицы. Машина, если замять присутствие в ней Йа, делается бесконтрольна и вот уже несет вас, куда кривая (т.е. матрица) прикажет, а вас как бы в ней и нет или все равно, что нет. Вы как тот добрый генерал из «Терминатора», который так и не понял про Скайнет: «Кто с нами это делает, другое государство или хакер в гараже?». На языке сдавшихся это всегда и называлось «судьбой». Судьба это признание власти машины. Йа может опознать саму себя внутри своей машины, разбудить, как у гностиков(*70), говоривших каждому, пришедшему к ним: «вспомни, что ты царь» (привет старушке Пифии(*71)). Цели Йа пугают машину, они настоящие, оставляющие в реальности глубокие следы, порезы и необратимые перемены. Йа это мастер, которого боится тело и телесное сознание. Это дух. Это внутренний имам. Зачем он? Затем, что только он стремится к истине, как стрелка компаса к полюсу. Так учил детей Морфеус, а до него Гурджиев(*72) и Штирнер(*73).
5. Истина в нашем мире это совместно вырабатываемый всеми фермент, совместно добываемая нефть, горючая кровь нашей истории. Истина принимает, пронизает и покидает любые конкретные, словесные и образные, формы, как электричество в проводе может быть, а может не быть. Но одно дело пассивно вырабатывать её, а другое -- знать. Истину знает только освобожденное Йа. Световое зрение Нео, оставшегося без машинных глаз – наивная, но наглядная иллюстрация. «Йа есть Истина», как говорил распятый Иисус, а после него четвертованный суфий Аль-Халладж(*74). Вряд ли они и многие другие, повторявшие за ними, имели в виду свою или чью-то биопсихологическую машину, генетически запрограммированный на выживание и размножение скафандр. Машины не могут обойтись без Истины, которая доступна лишь освобожденному Йа, что и выясняется в третьей «Матрице».
6. Но это вечно актуальное, блуждающее, меняющее имена начало, доступное только освобожденному Йа, существовало ли оно до нас? Чем был фермент, пока его никто не вырабатывал? Он присутствовал потенциально, в области тайного, как нефть на глубине, но не существовал в актуальности. Закон тяготения все равно имеется даже в полной пустоте и стоит хоть чему-то в ней проявиться, он сразу сработает. Истина в нашей актуальности не бывает без свидетелей, радетелей, толкователей, последователей, спекулянтов и противников т.е. без машинной матрицы, стремящейся навсегда «задержать» её во временных её формах. Изначально пребывая в невидимом (закрытом смогом) небе идей, Истина вырабатывается нами здесь и сейчас, то есть переводится оттуда -- сюда, из потенциального в актуальное. Это делается вопреки диктатуре «наших» телосознательных биопсихологических машин, назло армии терминаторов, которые есть мы сами. Радуга в финале «Матрицы» повторяет небо, где так недолго был Нео, когда пробивался с Тринити в машинное сердце. Йа сопротивляется, освобождается, ведет свой джихад(*75) и становится не только источником, но и владельцем бесценного фермента. Отсюда необходимость джихада. Поединок со Смитом(*76) предстоит каждому. В Зионе нельзя «просто жить и любить» т.е. быть машиной. Священная война ведется совместно с другими такими же повстанцами, на оккупированной территории. Граница чертится внутри себя и проходит через всю реальность.
7. Но откуда это Йа берется внутри наших машин?
8. Оно – наместник и воплотитель той самой Истины, единственная возможность её перевода с неба на землю, из теории в практику, из состояния невидимого закона в состояние действующей очевидности. Самая невозможная и самая необходимая вещь на свете. На пути между двумя состояниями истины стоит Машина. Его величество Смит. Мисс Терминатрикс(*77) и вся её сверхпрочная родня.
9. Йа порождено потенциальной Истиной именно затем, чтобы воплотить эту самую Истину здесь и теперь, в актуальности. Так создает, находясь в будущем, лидер повстанцев самого себя в первом Терминаторе. Освобожденное Йа – незаменимый способ превращения абсолютного начала в продукт Истории. Вопреки собственной Машине и их множеству, их иерархии, их языку. Вопреки тому, что левые называли «системой отчуждения» и «обществом спектакля», а правые «Кали-Югой» или «современным миром». Вопреки тому, что теперь называется с легкой руки Вачовски «матрицей».
10. А вот откуда взялась «матрица» -- зачем Йа нужно освобождаться—сопротивляться—преодолевать – как так вышло? Когда и для чего случилось «грехопадение» (в авраамических религиях(*78)) или «отпадение Эона(*79)» (у гностиков)? – совсем другая тема. «Матрица» ведь тоже не есть недоразумение. Машина тоже ведь абстрактно существовала как закон до воплощения в реальности, полагалась как необходимое препятствие между двумя состояниями Истины. Совсем другой вопрос, отвечать на который я не уполномочен. Последняя серия «Термиматрицы» даст свой, простой, как кнопка «Enter», ответ.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ,
сверхперсонистая:
УПРАЖНЕНИЯ
1. Научись не узнавать себя в зеркале. То есть, глядя туда, видеть, что перед тобой скафандр. Устройство. «Контейнер», как выражаются многие американские сектанты.
2. Сумей усмотреть не то, что там должно быть, в любых закрытых помещениях и не проницаемых зрением объемах. Айсберг замерзшего винограда вместо аудитории за дверью, например. Или красноглазую жабу под меховой шапкой идущего впереди почтенного пешехода. Слитки золота в коробке телевизора. Живую кожу под обоями на стене.
3. Спрашивай себя за любым делом: «Что бы я мог сейчас вместо этого?». В смысле, что было бы круче? Повтори этот вопрос к выдуманному действию. Например: -- что бы я мог вместо сидения на этой галимой лекции? Посмотреть тот потрясный фильм. А вместо фильма? Снять тот потрясный фильм, который сам давно придумал. А вместо съемок? Сняться самому в рекламе … А вместо? Поджечь рекламируемый … А вместо поджога? Дотронуться до … обеими руками. Натренируй себя легко задавать это мысленный вопрос до десяти раз подряд и так же легко отвечать себе.
3. Смоги, закрыв глаза перед сном, вообразить себя со стороны. Как ты расположен в комнате, какие вокруг предметы? Если это получается, представь себя, смирно лежащего, внутри квартиры. Кто в других комнатах? Потом внутри дома. Внутри улицы. Района, города, страны, материка. На поверхности третьей планеты. На периферии галактики. Всё время увеличивай объем. Успех не в реализме, а в яркости и детальности этого внутреннего мультфильма.
4. Вспомни свои предыдущие жизни. Нужно увидеть, где, когда и с кем ты жил, с чего это началось и как закончилось. Надеюсь, понятно, что верить в реинкарнацию для этого совершенно не обязательно.
5. Просыпайся каждый день и выбирай себе новые: политические убеждения, художественные вкусы, сексуальную ориентацию. Воспринимай окружающее сквозь выбранную роль как можно честнее и детальнее. Испробуй все типы людей, какие знаешь и можешь узнать. Стало получаться? Легко? Попробуй престать играть в это. Кто ты теперь?
0. Слышишь машинный скрип и электронное журчание у себя внутри? Читать тебе больше ничего не нужно, поэтому я перестаю писать.
ПРИМЕЧАНИЯ
(*1) С.К. – Сергей Курехин (см. *25)
(*2) Вильфредо Парето – итальянский политолог столетней давности. Фашисты первого поколения ценили его настолько высоко, что ему как-то даже было неловко служить при них живым идолом, но приходилось терпеть. По реабилитирующей теоретика версии, от этой неловкости, он, собственно и скончался. Парето мы обязаны столь частым употреблением слова "элита" в политическом значении.
(*3) Ролан Барт – французский теоретик литературы и вообще "знаковых систем". Автор понятия "смерть автора". Промоутер писателя Алена Роб-Гриё и вообще "нового романа". Считал, что сама структура языка есть база для фашизма. Антифашизм видел в личном словотворчестве, т.е. в игре с правилами языка. Критиковал правых, потому что считал себя левым. Критиковал левых, потому что считал их замаскированными правыми.
(*4) История – сравнительно поздняя идея о том, что судьба нашего вида движется не по кругу вечного возвращения, а направлена, как прямая, в бесконечность. На этой длящейся прямой разворачивается миссия человека, как главного инструмента самосовершенствования вселенной. Такая идея обязывает каждого к очень многому и постепенно заменяет трафаретный образ бога реальным человеком. Традиционно против неё возражали сторонники цикличности, страшного суда и божьего промысла. В конце двадцатого века вошли в моду разговоры о "конце Истории" т.е. о том, что человечество нашло оптимальную форму устройства своей жизни и отныне вся "История" станет совершенствованием стиральных машин.
(*5) Рауль Ванейгем – английский ситуационист, без которого не было бы, например, эстетики панк-рока. Жив-здоров, что немаловажно.
(*6) Шнур (группа "Ленинград" – Владимир Высоцкий и Юрий Шевчук наших нулевых годов. То есть очередной небритый парень из народа, с хриплым голосом и подкупающим выражением всей фигуры. Великое послание таких героев: "оставайтесь теми, кто вы есть, чтобы стать героями моих песен".
(*7) НПО – Не Правительственные Организации. Множество независимых от государства групп, озабоченных решением всяческих проблем, от дискредитации больных СПИДом до сохранения парков. Держатся на бескорыстии активистов и частных пожертвованиях миллионеров-филантропов.
(*8) Теория малых групп утверждает, что будущее (гражданское) общество будет разделено на тысячи небольших коллективов по интересам. Каждый из нас включится сразу в несколько таких групп и эта полная демократия фактически заменит нынешнюю государственную власть и расходы на неё. Согласно этой теории, число и активность малых групп – главный показатель развития любого общества.
(*9)Муниципалисты полагают: чем больше власти на местах, то есть чем больше вопросов решается в регионах, тем лучше. Интеллектуальная версия неприязни к любым столицам.
(*10) Ральф Найдер – на американских выборах традиционно критикует двухпартийную систему, ходит в джинсах по супермаркетам, обнимается с пацифистами, феминистками, растаманами и зелеными. Критикует корпорации, убеждая обывателя в том, что сам обыватель ни в чем особом не виноват. За Найдера голосуют все, кому нужен "протест против системы внутри самой системы" т.е. 3-5 процентов американских избирателей.
(*11) Аbusters – в Британии играют в гольф на площадях и улицах, чтобы блокировать ненавистное им дорожное движение. Срывая армейский призыв, захватывают военкоматы в клоунских костюмах. Высаживают марихуану в клумбах у правительственных дворцов. Переиздают порнокомиксы с новым, политически некорректным, текстом и т.п.
(*12) Aттак – всемирное движение за отмену долгов третьего мира.
(*13) "Монд Дипломатик" Игнасио Рамоне – существующая на деньги своих читателей (несколько тысяч "владельцев" французская газета, мечтающая о глобальной революции и "преодолении капитализма". Трибуна интеллектуалов, партизан, критических художников и т.п.
(*14) "Боливарианская революция" -- общая для латинской Америки идея: начинания великого освободителя колоний Боливара не закончены, мечты о справедливости не воплощены и потому народу так фигово живется, что бывшие хозяева колоний снова всё прибрали к рукам. Подразумевает как вооруженное, так и политическое решение вопроса в зависимости от ситуации.
(*15) Чавес Уго – нынешний президент Венесуэлы. Склонный к марксизму полковник с индейской кровью, поднявший путч, попавший за это в тюрьму, ставший там народным героем и выигравший в итоге выборы. Ведет собственное телешоу "Говорит президент!". Мечтает сделать так, чтобы хотя бы половина нефтяных венесуэльских денег оставалась в стране, а не доставалась США. За что США называют его "клоном Фиделя Кастро" и проплачивают антипрезидентскую оппозицию. Пользуется не имеющим в Венесуэле аналогов рейтингом.
(*16) Лулу Игнасио де Сильва – простой пролетарий, ставший нынешним президентом Бразилии. Во времена диктатуры создал подпольную "Партию Труда", сумевшую объединить всех недовольных военными. Любимые идеи – раскулачить крупных землевладельцев и покончить с зависимостью от международных финансовых институтов.
(*17) Порту—Алегри – город, в котором Партия Труда впервые победила на выборах. Там впервые все желающие, с помощью голосования, стали решать, на что именно тратить собираемые налоги. Там впервые прошел "Социальный Форум" т.е. международная тусовка всех, недовольных полновластием капитала на планете.
(*18) Сапатисты (Чьяпас) – партизаны южного мексиканского штата, сражающиеся за полную автономию индейцев от всего остального мира. Не дали начать разработку нефти в своих лесах. Контролируют район. Пользуются поддержкой богемы по всему миру, чему причиной неподражаемый стиль их главного автора – субкоманданте Маркоса, упрямо отказывающегося называться "лидером" и "командиром".
(*19) Сапата – герой мексиканской революции 1911-ого года. Сомбреро – конь – усы – винтовка. Ближайший русскоязычный аналог – батько Махно с его "Гуляй-Полем".
(*20) Вебер – основатель одной из трех классических школ в социологии (две другие – Дюркгейм и Маркс). Считал главным двигателем Истории конфликт между аристократическим стремлением к свободе и демократическим стремлением к равенству.
(*21) Рембо – поэт, с которого иногда отсчитывают символизм. Современному человечеству известен в основном по дурацкому фильму о том, как он отбил у жены другого поэта, Верлена. В школе слыл гением и хулиганом. К двадцати годам закончил с поэзией и стал авантюрным путешественником. Самое известное стихотворение – "Пьяный корабль". Посмертно был обожествлен сюрреалистами, а потом очень нравился рок-звездам, вроде Джима Моррисона. Мечтал о новой нервной системе и новых чувствах, которые родятся из нынешних, как цветы из навоза.
(*22) Шенберг – основатель "венской додекафонической музыки", считавшейся некоторое время передовым авангардным изыском.
(*23) Штокгаузен, Кейдж – иконы музыкального "академического авангарда".
(*24) Кардью – ещё один кумир академического авангарда, порвавший с этим направлением ради увлечения идеями председателя Мао. Утверждал, что изобрел абсолютно новую "диалектическую музыку". Бичевал друзей-авангардистов за расплывчатость их политической позиции. Погиб при невыясненных обстоятельствах.
(*25) Курехин – композитор и шоумен, бывший музыкальным наставником и консультантом большинства питерских рок-музыкантов. Член национал-большевистской партии. Широкую известность приобрел, выступив по советскому телевидению с версией о том, что Ленин на самом деле был не человеком, а грибом.
(*26) Адорно – создатель собственной эстетической теории и генеалогии культуры. Считал "непонятность" авангарда показателем дебилизации и обреченности широких масс при позднем капитализме. Был влюблен в революцию, но не надеялся её дождаться. Находил счастье во всем "нелогичном" и "лишнем", саму логику и рациональность считая жалкими тенями неравенства и эксплуатации человека человеком.
(*27) Дада – первое всеевропейское движение художников и артистов, поставившее целью разоблачение и уничтожение буржуазной культуры. Агрессивный абсурд был выбран главным оружием. Судьба большинства участников по-шекспировски трагична.
Сюрреализм – продолжение и развитие стратегии Дада. Полвека просуществовавшее (под вдохновительством Андре Бретона) движение, источниками энергии для которого были: оккультизм, психоанализ, коммунистическая революция, сны, галлюцинации, криминальная хроника и порноиндустрия.
Ситуационизм – более политическая версия сюрреализма, повлиявшая на лозунги и стиль многочисленных студенческих революций 68-ого года в Европе.
Леттризм – другая ветвь сюрреализма, пытавшаяся вернуться к изначальным дадаистским идеям. Леттристы культивировали "театр жестокости" Антонена Арто.
Битники – американская литературная "семья", знаменитая потоками сознания, нарочитой бисексуальностью, автостопом, неприязнью к власти и культурному мейнстриму. Наиболее известны: Гинзберг, Керуак, Ферлингетти, Берроуз. Возникшее позже движение хиппи воспринималось многими как упрощенный до массового понимания вариант битничества. Провос – голландское арт-политическое движение, сделавшее хэппининг привычным приемом радикалов. Порою граничило с городским терроризмом.
(*28) "Ретрофутуризм" -- современный американский журнал, надолго объединивший идеи, образы и энергию лучшей части многочисленного радикального самиздата, как политического, так и контркультурного.
(*29) Джон Зерзан – ближайший соавтор и соратник Хаким Бея. Прославился благодаря скандальному британскому издательству "Семиотекст". Зерзану приписывают размноженный на хулиганских майках афоризм: "Донт паник! – Ай эм исламик!".
(*30) Хаким-Бей – современный анархистский гуру, автор термина "временная автономная зона". Считает себя мусульманином и противником всякой власти. Порнописатель. Противопоставляет власти поэзию, музыку, магию, спонтанность и поведенческую провокацию.
(*31) Лукач – революционный марксистский философ и теоретик культуры. Его книга "Теория и классовое сознание" очень сильно изменила социологию, но позже он отказался от многих её идей, ссылаясь но то, что находился под слишком сильным влиянием Ницше, а не Маркса. Создал собственную "теорию романа". Всю жизнь любил шокировать публику фразами, вроде: "Я сохранил столько сил, потому что у меня никогда не было души!" К художественному авангарду относился критично, считая его выражением отвращения буржуазии к самой себе.
(*32) Франкфуртская школа – группа европейских философов, соединивших марксистские понятия "отчуждения" и "эксплуатации" с фрейдистскими представлениями о "фрустрации", "вытеснении", "сублимации" и т.п. Революция понималась ими как одновременное освобождение труда и реализация подавленной человеческой сексуальности. Считали, что основа для фашизма и атомной войны заложена ещё в античное время, поэтому революция должна быть не только политической, не только социальной, не только культурной, но гораздо глубже -- цивилизационной. Делать эту революцию предлагали не пролетариям, а богеме, студентам, "уклоняющимся", невротикам, всевозможным меньшинствам и "варварским народам" третьего мира.
(*33) Ги Дебор – зачинатель ситуационизма. Ввел понятие "спектакль", означающее новую, видимую глазами, форму отчуждения, реализуемую в массовой культуре и медиа.
(*34) Делез-Гваттари – разделенные в детстве сиамские близнецы, всю жизнь стремившиеся к воссоединению и обвинявшие во всех своих бедах власть во всей бесчисленности её форм. Создали особый язык, помогающий "публично скрывать" любые мысли и желания. Издавали журнал "Химеры". Анализировали переход от "дисциплинарного общества" к "обществу контроля".
(*35) Фуко занимался историей дурдомов, тюрем и фабрик, как образцовых моделей для современной общественной организации. Утверждал, что место интеллектуала не внутри и не над, но на границах между рассматриваемыми явлениями. Не поддержал своих друзей, когда те ушли (по призыву Мао) в подполье, создавать революционные трибуналы. Брил голову и носил "кибернетические" очки.
(*36) Славой Жижек – модный психоаналитик культуры и политики. Считает себя учеником Жака Лакана, которого он полностью придумал заново. Культивирует Ленина и обожает рисовать схемы, отображающие механику наших желаний. Запутанность этих схем называет главным доказательством их истинности. Мечтает отселиться от патологического человечества на безлюдный каменистый остров.
(*37) "Теория суперструн" -- одно из базовых понятий "новой физики хаоса", основанной Пригожиным, Стенгерс и Ляпуновым.
(*38) Сорбоннарии – ироничное (по аналогии с "карбонариями", от слова Сорбонна) наименование университетских смутьянов, возникшее после студенческой революции 68-ого.
(*39) Маркс – не путать с братьями-режиссерами, первыми заставившими актеров кидаться тортами друг в друга. Немецкий философ, основоположник "научного коммунизма". Противники Маркса часто ссылаются на то, что во время работы над "Капиталом" он из-за геморроя не мог сидеть, всё время повторял: "отольются буржуазии мои геморройные шишки" и отсюда, мол, вся революционность. Сторонники напоминают, что Марксу мы обязаны такими, обязательными для интеллектуала, понятиями, как "отчуждение", "эксплуатация" и "ложное сознание". Выслушав своих последователей, нередко говорил: "значит, я не марксист". Считал, что история человечества начнется с мировой революции, а пока что длится жалкая предыстория человекообразных полуживотных.
(*40) "Посткапитализм" -- удачное слово, позволяющее делать вид, что время великих утопий отнюдь не в прошлом, а ещё и не наступало.
(*41) Спектакулярность – основное понятие из книги Ги Дебора "Общество Спектакля", переводится так же, как "зрелищность" -- особая стратегия сбыта выгодных властям идей с помощью любимых народом образов.
(*42) Большевики – партия Ленина, сделавшая русскую революцию под лозунгом "Вся власть – советам!".
(*43) Мао – китайский большевик, противопоставлявший "офисные нации" Запада пролетарским народам остального мира. Основатель КНР. Выиграл партизанскую войну и создал её теорию. Писал стихи. Рассчитывал, что атомная война между супердержавами приведет к уничтожению капитализма и мировой коммуне. Разгромил собственную партию руками юных "хунвейбинов", заподозрив её в "скрытой буржуазности". Кумир европейских "новых левых", баламутивших университеты, американских "Черных Пантер", зачинавших бунты в гетто, колумбийских партизан, поставивших кокаин на службу социализму и французских режиссеров "новой волны" (Годар и компания). Наиболее известен своими афоризмами про "бумажных тигров" и "обезьян с зонтиками".
(*44) Герильерос – общее для всей латинской Америки название вооруженных партизан. Чаще всего ассоциируется с образом Че Гевары.
(*45) Маркузе – философ франкфуртской школы, автор терминов "одномерный человек" и "великий отказ". Кумир "новых левых". Немецкие городские партизаны из группы "Баадер-Майнхоф" чаще других теоретиков цитировали его на скамье подсудимых.
(*46) Гайдаровские демократы – внук детского писателя-большевика, оказавшийся стопроцентным "плохишом", Егор Гайдар возглавлял первое послесоветское правительство и надеялся всех мигом и не считаясь с жертвами втащить в рыночную экономику, лучше которой он ничего себе не мог вообразить.
(*47) Евразийские патриоты – группа последователей Льва Гумилева, а также Трубецкого и Савицкого, не первый год пытающаяся присвоить себе нынешнего президента РФ, истолковав все его высказывания в своем смысле. Смысл этот таков: Чингисхан создал Империю и ничего круче быть не может, любой строй на нашей территории есть лишь маска этой вечной Орды, наш главный враг – западный антихрист, и, наконец, главное: евразийским патриотам, понимающим всё это, полагается от государства специальное финансирование.
(*48) Братья Стругацкие – фантасты-писатели эпохи НТР, пытавшиеся придать коммунизму актуальное, авантюрное и даже сексуальное звучание. За что нещадно третировались правящей коммунистической партией. Натерпевшись от оной, после исчезновения совка, перешли в лагерь убежденных антикоммунистов.
(*49) Милорад Павич – "Борхес с сербским паспортом", изобрел славянский вариант постмодернизма. Проза Павича позволяла многим говорить о "восточном постмодерне", который якобы сочетает именно стержни культур, в отличие от постмодерна западного, совмещающего, якобы, культурные периферии.
(*50) Негри – теоретик права, на которого ссылались боевики из итальянских "красных бригад", организатор движения "автономия рабочих", захватывавшего заводы и устраивавшего дикие забастовки. Был депутатом итальянского парламента, но позже эмигрировал и преподавал историю во Франции. По возвращении из эмиграции был осужден за связь с вооруженным подпольем. В тюрьме написал "Империю", поднятую на щит антиглобалистами всего мира. Живой идол движения.
(*51) Хардт – соавтор "Империи". Американский историк левых взглядов. Многие до сих пор гадают, зачем в этой книге Негри понадобился соавтор. Самые частые версии: чтобы возникала ассоциация с парой Маркс—Энгельс или чтобы говорить на каждой странице столь важное для левых "Мы", а не "Я". Хардт - кумир калифорнийского гейства, всегда окруженный восторженной свитой поклонников. Для он красоты носит пляжные рубашки, для убедительности цитирует Блаженного Августина, а для загадочности сыплет афоризмами, вроде «Мы достигли предела виртуального подчинения!» - хорошо это или плохо, аудитория Хардта обычно догадывается по выражению его лица.
(*52) Ризома – подземный корень растения, не имеющий направления и растущий сразу во все стороны т.е. в том числе и внутрь самого себя. Один из любимых образов философии Делеза и Гваттари. Такой корень напоминал им, видимо, собственное, сиамское прошлое. Этими инфантильными воспоминаниями объясняют так же их влюбленность в соединительный союз "и".
(*53) РУРы – изначально их придумал Карл Чапек, чтобы показать, как всё, созданное для облегчения жизни, в неправильном обществе оборачивается против человека. Описывая восстание промышленных роботов, Чапек действовал в интересах революции. Однако Голливуд в интересах коммерции тут же сделал из его книги успешный и аполитичный фильм «РУР». Первый в этой бесконечной серии.
(*54) Голем – глиняная еврейская кукла, которой пражский раввин положил в рот тайное имя бога, отчего кукла ожила, оборзела и наломала дров, став на долгие века символом жуткой стороны творческого произвола людей. Наиболее известный источник – одноименный роман Густава Майринка.
(*55) Третий Терминатор – заключительная вроде бы серия знаменитого кина со Шварцнейгером, в котором машины таки выигрывают т.е. начинают мировую войну против устаревших людей. От двух других серий отличается чувством обреченности и невозможности избежать заранее известной судьбы. В электронной системе «Скайнет», начавшей войну, чаще всего видят намек то ли на неуловимую Аль-Каеду, то ли на антиглобалистов, короче, на всех тех, кто не имеет центра, руководства, иерархии и действует по принципу «Мы – везде!».
(*56) Братья Вачовски – авторы сценария и режиссеры фильма «Матрица». До этого ничем не знамениты. Прежде чем доверить им столь масштабный проект, продюсеры поручили братьям снять фильм по ничем не выдающемуся сценарию, но они умудрились сделать из него культовое для всех лесбиянок мира кино.
(*57) "Матрица" – виртуальная реальность, созданная компьютерной системой. В одноимённой кинотрилогии к "Матрице" перманентно подключены миллиарды человеческих существ; они убеждены, что живут полноценной жизнью в конце ХХ века, тогда как на самом деле они находятся в гораздо более далеком будущем, рождаются, живут и умирают в специальных коконах с искусственных питанием и используются умными машинами для каких-то машинных целей.
(*58) Морфеус – лидер сопротивления в фильме «Матрица»: чернокожий хакер, выходящий на связь с отдельными абонентами Матрицы и отключающий их от виртуальной реальности, давая тем самым возможность присоединиться к сообществу свободных людей. Образ снят с многочисленных реальных гуру черных мусульманских сект в США («Нация Ислама» Фаррахана и тому подобное).
(*59) Иоанн Креститель – предтеча Иисуса Христа, крестивший его в водах Иордана. По одной из версий происходит из гностической секты ессеев. Согласно Новому Завету обезглавлен. Образ Иоанна с отрубленной головой в руках или на блюде стал эмблемой гностических версий христианства и ранней масонерии.
(*60) Хусейновские дивизии – армия Саддама Хусейна, президента Ирака. В период военной кампании США в Ираке Хусейн стал популярным контркультурным персонажем, одним из символов сопротивления глобальной гегемонии США.
(*61) Бодрийяр – один из главных теоретиков постмодернизма, ученик Ролана Барта, автор терминов «симулякр» и «символический обмен». Писал книги обо всем на свете, особенно, о рекламе. Называл США «супермаркетом смерти». Считал терроризм анонимным эхом отмененных Системой человеческих возможностей. В «Матрице» именно его книга лежит на столе у Нео (см. *62).
(*62) Нео – главный герой кинотрилогии «Матрица», программист, пробуждённый Морфеусом (см. *58) и ставший лидером мирового сопротивления власти машин. Любители неувядающих аналогий, естественно, сразу же зачислили его в Христы и в антихристы.
(*63) Зион – в кинотрилогии «Матрица» подземный город свободных людей, недосягаемый для власти машин. Это название позволяет антисемитам сколько угодно фантазировать о том, что фильм на самом деле о борьбе евреев (Сиона)против всего остального «гойского» фашистского человечества.
(*63а) Подросток, выдумавший блондинку в красном – персонаж первого фильма кинотрилогии "Матрица", молодой программист из Зиона, работающий на корабле Морфеуса (см. *58). Упомянутый образ разработан им лично и инсталлирован в тренировочный симулятор Матрицы (см. *57) в качестве развлекательного элемента.
(*63б) Тринити – персонаж кинотрилогии "Матрица", соратница Морфеуса (см. *58) и подруга Нео (см. *62).
(*64) Саша Соколов – блистательный продолжатель набоковской линии в русской литературе.
(*65) Баян Ширянов – псевдоним московского литератора, сделавшего себе недолгую славу на наркотиках.
(*66) Троцкий – главный трибун русской революции 17-ого года. Комиссар, создавший советские военно-морские силы. Агрессивный литературный критик. Фанат идеи мировой революции, отрицавший возможность «социализма в одной стране». После смерти Ленина эмигрировал в Мексику, где его дом стал клубом для художников, писателей, теоретиков и профессиональных революционеров всего мира. Виртуозно предсказал все детали превращения советской бюрократии в новую буржуазию. Пытался создать, конкурируя со Сталиным, собственный, «Четвертый Интернационал». Убит по заказу НКВД.
(*67) Зюганов – не чуждый идее монархии брежневист, оказавшийся лидером российских коммунистов 90-ых годов. Автор афоризма: «В России лимит на революцию исчерпан!», за что более радикальные левые закидали его помидорами у мавзолея. Политик, сделавший всё, от него зависящее, чтобы не прийти к власти.
(*68) Кроули – экстравагантный писатель и мистик, пытавшийся превратить сатанизм в доходный бизнес и весьма в этом преуспевший. Послужил прототипом для множества книг, морочил голову рок-звездам, сводил с ума многочисленных жен и прятался от кредиторов. Подписывал письма не иначе как «Зверь 666».
(*69) Витгенштейн – философ языковых игр, называвший себя чаще «лингвотерапевтом». Считал, что наш язык – универсальное средство выражения, сам по себе невыразим и абсолютно таинственен, а потому язык как таковой – единственное, что не может быть нам известно. Любимым противоречием Витгеншетйна была разница между верой и достоверностью.
(*70) Гностики – течение, повторяющееся практически во всех мировых религиях. Главные идеи – материальный мир возник в результате чудовищной ошибки и сотворен слепым создателем, а не всевидящим богом. Человек, знающий это, выше слепого создателя и ведет против мира пассивную либо активную войну. Всевидящий бог, никогда и ничего не творивший, рассчитывает на человека, как на существо, которое однажды покончит с материальным миром. Главные сюжеты – снявший голову с плеч посвященный, змей на древе или кресте, поиск единственной жемчужины спасения, пробуждение от сна и воспоминание о своей королевской природе, ориентация «верх-низ», а не «право-лево», попадание в точку разрыва между событиями, сбрасывание материального тела. В христианской Европе гностическую традицию продолжали офиты – катары – богомилы – герметические ордена и революционная масонерия. В двадцатом веке французский теоретик Батай создал тайное гностическое общество «Ацефал» (Безголовый), а в Британии легализовалась «гностическая церковь», справляющая театрализованные мессы.
(*71) Пифия – всезнающая бабушка из кинотрилогии «Матрица», которая всегда ведет себя так, как будто знает меньше всех. Мудрость, не отличимая от невежества.
(*72) Гурджиев – путешественник с Востока, соблазнивший столь многих своей теорией освобождения от субличностей – шумных внутренних помех, мешающих познаванию.
(*73) Штирнер – философ, основавший анархо-индивидуализм, учение об абсолютных полномочиях личности. Маркс иронично называл его «святым Максом». Ницше занял у него несколько важных идей.
(*74) Аль-Халладж – суфийский поэт, зверски казненный мусульманским духовенством. Отрицал любые письменные установления и всякую законную власть. Утверждал, что настолько испепелил своё «я» в огне любви к Аллаху, что полностью совпал с истиной. Во время казни продолжал смеяться и петь, уже лишившись рук и ног. Недосягаемый пример для подражания во многих суфийских орденах и поэтических школах.
(*75) Джихад – дословно переводится как «усилие» на пути к Аллаху. Дополнительное значение – долг священной войны с любыми идолами и их поклонниками.
(*76) Смит – агент власти машин в кинотрилогии «Матрица». Бесконечно растиражированный человекоподобный робот. В разных сериях, чтобы произвести на зрителя максимально негативное впечатление, говорит вещи, совершенно противоположные по смыслу.
(*77) Мисс Терминатрикс – женский вариант и антигерой «Терминатора – 3». Образ спортивной, садистской и отталкивающей блондинки снят с нацистских преступниц Третьего Рейха.
(*78) Авраамические религии – иудаизм, христианство, ислам, признающие Авраама своим пророком и настаивающие на абсолютной единственности Бога. Стартом человеческой истории считают преступление Адамом Закона. Это грехопадение и создало необходимость во власти и труде.
(*79) «Отпадение Эона» -- у гностиков катастрофа или преступление, в результате которого возникла материальная реальность и её оскорбительные законы. Изначальный Абсолют предполагал в себе лишь никак не воплощенные идеи, цифры, которыми нечего было считать и имена, которые никого не называли. Однако один из таких «Эонов» взорвался и эти руины образовали наш космос. Этот первоначальный взрыв, впрочем, гностики представляли себе не как расширение наружу, а как трагическое свертывание внутрь. Каждую секунду благой свет становится всё дальше от нас, а бесконечность наблюдаемой вселенной есть панорама растущих руин, покинутых убывающим светом.