Андреа Часовски
"ULTIMA RATIO"


Последний довод в пользу Хаоса… Им может стать в сотый раз виденный рекламный ролик, предлагающий надувные матрасы или запах горелого мяса в московской электричке от очередного терракта, подстроенного услужливыми спецслужбами к «выборам» Самого Недостойного, сгорбленная старушенция, раздавленная в очереди за льготами, или удар по спине ОМОНовской дубинки на Первомайской демонстрации, ребенок, выводящий на свет смерть, или Дьявол медиакратии, что подобен глубокому синему морю. AD NAUSEAM*!

ULTIMA RATIO** (…когда наступит последнее утро...)

Теперь мы вдруг поняли, что «все позволительно». Не то, чтобы нам этого очень хотелось, скорее уж, так сложились обстоятельства, но, с другой стороны, мы и не особенно препятствовали этому. Скажу больше – некоторые из нас сейчас утверждают, что и сами приложили в своё время для этого довольно усилий.
Итак, первое время наши желания сводились исключительно к пользованию достижениями науки и военно-технического комплекса. Хотя уже к началу XXIв. трудно было определить есть ли между этими двумя какая-либо граница, ибо к тому времени наука освящала войну, а война оберегала науку. Этот наш порыв длился недолго - своеобразная отрыжка на бывшее ранее засилье технической цивилизации. Позже, мы уже черпали вдохновение в Ином, которое по отношению к миру шестеренок и формальдегида было «другим измерением», «перпендикулярным миром».
Мы заставили облететь журнал «Times» вокруг Земли по орбите станции «Мир» и написать правдивый репортаж, снабдив его цветными картинками. До сих пор мы жили в информационном потоке, так стоит ли оседлать его, стать наездниками и влепить в чешуйчатые бока шпоры? Не станем ли мы одновременно и хозяевами и рабами? Даже если отныне мы будем вещать «правду и только правду». Наверно, дело не в том, на чьей стороне кнут – на стороне Недостойных или служит делу Правды. Дело – в наличии такового кнута.
Мы пересмотрели свое отношение не только к институту Подавления, праву Собственности, практике Изоляции. Пришлось признать и легализовать всю гамму красок. Ведь до недавних пор весь спектр сводился к красно-черным тонам, а любимым анархистским блюдом была соответственно красная и черная икра. Теперь то мы знаем, что истинный CHAOS состоит из множества цветов – в этом клубке нет доминирующего тона, как и невозможно определить количество оттенков, участвующих в клокочущем бешенстве. Теперь в наш рацион входит и зелень шпината, и депрессивное фиолетовое кабачков и даже, табуированное ранее коричневое неведомых заморских блюд.
Пристало ли нам теперь зваться эклектиками или иллюстраторами броуновского движения, агентами Хаоса или жителями эпохи пост - постмодерна. Какой ярлык нам стоит выбрать, чтобы увековечить наши деяния в будущих учебниках истории, каким слогом облагородить наши еще несовершенные поступки, ошибки и известную долю сомнений.
Стоило ли ломать Театр, если мы все еще являемся его частью. Стоит ли менять язык, если нам неведом новый синтаксис и новые правила стихосложения. Ведь вплоть до этого момента властные отношения были закреплены в языке. И если верить Барту, то «язык есть фашизм», т.к. несет в себе жесткую иерархическую структуру, что выражается в суверенности подлежащего, которое с помощью действия/сказуемого влияет на объекты/дополнения. Разве мы научились говорить на языке «шума природных и случайных явлений»?
И, даже если на все предыдущие вопросы стоило ответить «нет», мы беремся сказать «да!». Может быть, впервые мы должны принять на себя ответственность и отказаться от столь милого нам нигилизма и тотальной негации. Впервые в Истории, уже понемногу становящейся нашей.
Спектакль разложил и основы его заложившие, стал ржавчиной, что превратила в «бесконечный нуль» даже неолиберальную парадигму. В какой-то момент все поняли, что Новый Порядок задыхается в собственных концентрационных лагерях. Мир возвращался в состояние предвечного Хаоса. Театр развенчал и обесценил сам себя. Политическое Шоу возымело обратный эффект; вместо того, чтобы ублажать пассивные массы, оно породило апатию и неприятие всех этих «прав и свобод» «демократического общества», а также отвержение фанеры театральных постановок. Мы ждали толчок Хаоса. Грезили Последним утром падающего в хрустальное крошево мира.
И вот забагровели зданья
В кровавом зареве восстанья.
И новых библий красота
Вдруг просияла на страницах
Возникших книг и в ясных лицах
Людей, чья суть была чиста.***
* * *
У Сатурна обнаружилось новое кольцо. Дамы приглашали кавалеров на «белый» танец. Пулеметчик Ганс все ставил и ставил свои уже заезженные диски. Мы вышли на контакт с космическими пиратами. Сансарическое колесо остановилось. Навсегда. Этим летом. Когда падал теплый снег.

*Ad Nauseam – до тошноты (лат.)
**Ultima Ratio - последний довод (лат.)
***«Душа города» Э. Верхарн